22 июня 1941 года Германия внезапно и вероломно напала на Советский Союз. Война затронула каждую советскую семью.
Моего деда, Кузьму Ананьевича Мазанова, забрали на фронт с самого первого дня.
Он вспоминал: «Взяли меня из колхоза. С грузовой машиной, на которой я работал. Погрузили нас в Безенчуке на поезд и повезли в Куйбышев. В Куйбышеве нас разгрузили. И сформировали 438-й отдельный батальон связи. Погрузили на поезд и повезли на фронт 24 июня.
Ехал я мимо своего села. Жена с детьми у железной дороги ждали, когда проеду. Но увидеть им не пришлось. Только ушли, и мы проехали. Я написал записку: «Проезжаю мимо вас. Может быть, последний раз». Завязал в платок записку и ком сахара и бросил. Когда передали жене, она очень плакала».
Бабуля, Мазанова Агафья Киндиновна, осталась одна с 5 детьми. Ей было очень трудно, работали день и ночь: нужно было прокормить себя с детьми.
Маме моей, Марии Кузьминичне, в 1941 году было 9 лет. Она наравне со взрослыми работала всю войну. Закончились её детство и школа. Правда, зимой в школу ещё ходили, но, как рассказывала мама, учительница постоянно на уроках вязала носки для солдат (тогда многие вязали носки и посылали на фронт). Так что начальную 4-классную школу мама закончила с грехом пополам. Колхозу нужны были рабочие руки, Агафье Киндиновне – помощница дома, ведь были маленькие дети.
А в конце войны Авиационный завод, снабжавший фронт легендарными ИЛами, рекрутировал новых новобранцев из числа молоденьких деревенских девчушек, потому что в городе резервы были исчерпаны, не хватало рабочих рук. Вот так и оказалась моя мамочка первый раз в Куйбышеве. Сценка с деревенскими девушками, только что прибывшими на завод и в страхе шарахавшимися от заводского шума, хорошо отражена в фильме «Особо важное задание».
Одну историю часто рассказывали в нашей семье. Как-то раз бабуле удалось продать кое-что с сада-огорода и купить спичек, которых хватило бы, как она полагала, на всю войну. Спички были страшным дефицитом. А мама, ей лет 10-11 было, взяла полные горсти спичечных коробков, ещё и карманы набила, и пошла по деревне вдоль дворов. И раздавала спички со словами:
— Это чтобы папа с войны вернулся! Молитесь, чтобы мой папа с войны вернулся!
Ох, и влетело же ей тогда от Агафьи Киндиновны! Сильно она дочку ремнём выпорола! А когда Кузьма вернулся с войны, один из всего села цел и невредим, бабы говорили:
— Вот, Агафья, ты Маньку-то как порола за спички, а она отца-то, получается, от смерти спасла! Наши-то мужики полегли.
После войны у бабули с дедулей родилось ещё четыре дочери. Продолжали трудиться, восстанавливали страну, работали в колхозе и совхозе. У дедули в трудовой книжке немало благодарностей за доблестный труд, а за выращивание сахарной свёклы ему дали Почётную грамоту райкома КПСС и райисполкома. Бабулю наградили орденом Материнской славы.
Под конец жизни, когда бабусенька с дедусенькой жили у меня, она частенько говорила:
— Вот ухаживай теперь за мной, погулял в молодости-то! Вот теперь давай замаливай грехи!
И дед, кряхтя, шёл разогревать еду. Но почему-то, иной раз вместе смешивал первое и второе. Приговаривал: «Всё одно смешается». Он был неприхотлив в еде.
Однажды мы, мелюзга, в деревне на озере наловили маленьких рыбок. Майками ловили. Притащили в дом. Дед сказал:
— Это не рыбки, а головастики.
— А что такое головастики?
— Лягушачьи детки!
Высыпал их в кастрюлю, залил водой, посолил, сварил и съел за милую душу. А нас тошнило от одних только слов «лягушачьи детки».
— Эх, войны вы не видели! Этих бы головастиков мне тогда, когда из окружения выходил! А во Франции, говорят, устриц едят. Те же лягушки!
Он однажды, когда я, будучи уже депутатом, пожаловалась на депрессию и какие-то бытовые трудности, сказал: «Войны вам не хватает! Всё вам плохо! … ».
Я сильно обиделась тогда: как он может желать войны родному человеку! А теперь думаю, что он был прав. Они ведь та-ко-о-е пережили!!! И никогда не жаловались. Знали цену жизни.
Агафья Киндиновна умерла в 1999 году, Кузьма Ананьевич — в 2000 году. Он крепкий был, и дальше жил бы, но не смог без жены.
Они поженились в 16 лет и прожили вместе 75 лет, до коронной свадьбы! У них ещё при жизни было 20 правнуков и двое праправнуков.
Мой папа, Бобров Алексей Данилович, тоже всю жизнь трудился, начиная с 13 лет.
Во время войны он работал трактористом. После — бригадиром кровельщиков бригады коммунистического труда.
Отец плохо слышал. Он потерял слух на тяжелой работе. И в жуткий холод, на ветру, и в невыносимый зной он работал на крышах с обжигающе холодными или, наоборот, обжигающе горячими железными плитами, которые нужно прибивать на крышах домов, а чтобы прибить и вставить дюбель, нужно было сначала прострелить дырку специальным пистолетом. Вот от этих пистолетов он и оглох.
Как-то зимой я, третьеклассница, стояла внизу у дома, на крыше которого работал отец, и, задрав голову, искала его глазами среди его товарищей по бригаде. Я за три минуты продрогла до костей. А отец весь день так работал на верхотуре. Многие дома крыла бригада отца. И эти крыши не протекали! Его бригада крыла даже здание Драмтеатра, чем отец гордился. Тогда я не понимала этой его гордости.
В нашем классе был стенд с фотографиями наших родителей. Там висела и фотография моего красивого отца, она, эта фотография с дырочками в уголках от кнопок, до сих пор у меня хранится.
Наши родители – это поколение, которому всё доставалось в жизни недёшево. На работе отец потерял не только слух, но и здоровье, застудил ноги. В 2006 году у него ампутировали одну ногу, в 2010-м – вторую. Умер отец 15 сентября 2012 года.
Сообщает Самарская Губернская Дума